Французская революция 1789 года – вероятно, самое судьбоносное историческое событие на европейском континенте – безусловно, не была лишена ценностей, и я бы предложил кратко вспомнить два термина из этой эпохи, то есть для этого небольшого эссе, а именно термин “свобода” (liberté), с одной стороны, и термин “равенство” (égalité) – с другой.
Оглядываясь назад, можно выделить три основные причины насильственных изменений в “отношениях власти” того времени:
1.) Климатическое явление (“Малый ледниковый период”) и, как следствие, плохие урожаи, а значит, и цены на хлеб.
(См. также: Малый ледниковый период, пункт 6 или Филипп Блом “Мир сошел с петель”.
2.) Изменение экономических условий (“буржуазия”)
и
3.) всеобъемлющий метафизический кризис,
срабатывает банальный инструмент
(бинокль Коперника).
Этот метафизический кризис (религий), чтобы быстрее перейти к актуальной теме, этот кризис оказывал определенное давление на господствующие в Германии властные отношения (поскольку церковь выполняла вполне конкретную социальную функцию – а именно “легитимацию светской власти” (т.е. дворянства, императоров и королей).
В любом случае, “наука” того времени внезапно почувствовала себя вынужденной занять позицию по всем этим метафизическим вопросам (за которые ранее отвечали религии).
и в этом контексте говорят о “коперниканском повороте в философии”.
и если вы введете это в Google, то в итоге получите Иммануила Канта, его “Критику чистого разума” и “Четыре антиномии”.
Сомнение в Боге”, которое Кант принес в мир в то время, было описано так замечательно и достойно прочтения неким Генрихом Гейне в его работе “Об истории религии и философии в Германии”, что я лишь вкратце перескажу его:
“Говорят, что ночные духи пугаются, когда видят меч палача – как же они должны испугаться, когда перед ними “Критика чистого разума” Канта! Эта книга – меч, которым деизм был казнен в Германии.
Честное слово, французы, по сравнению с нами, немцами, вы прирученные и умеренные. Вы смогли убить только одного короля, и он уже потерял голову, прежде чем вы его обезглавили. И вы должны были барабанить, кричать и стучать ногами так сильно, что это сотрясало весь мир. Сравнение Максимилиана Робеспьера с Иммануилом Кантом делает ему слишком много чести. Максимилиан Робеспьер, великий обыватель с улицы Сент-Оноре, конечно, бывал в приступах разрушительной ярости, когда речь шла о королевской власти, и тогда он ужасно дергался в своей эпилепсии; но как только речь заходила о высшем существе, он снова смывал белую пену со рта и кровь с рук, надевал свою синюю воскресную юбку с зеркальными пуговицами, а поверх нее клал букет цветов перед своим широким нагрудником.
История жизни Иммануила Канта трудно поддается описанию. Ведь у него не было ни жизни, ни истории. Он жил механически упорядоченной, почти абстрактной жизнью в тихом уединенном переулке в Кенигсберге, старинном городе на северо-восточной границе Германии. Я не верю, что великие часы тамошнего собора выполняли свою ежедневную работу более беспристрастно и регулярно, чем их соотечественник Иммануил Кант. Вставать, пить кофе, писать, читать в колледже, есть, гулять – всему свое время, и соседи прекрасно знали, что звонок был в половине третьего, когда Иммануил Кант, в сером фраке, с испанской трубкой в руке, выходил из своей парадной двери и шел по маленькой липовой аллее, которую из-за него до сих пор называют Философской аллеей. Восемь раз он ходил по ней вверх и вниз, в любое время года, и когда погода была мрачной или серые тучи предвещали дождь, можно было видеть, как его слуга, старый Лампе, беспокойно шагал позади него с длинным зонтом под мышкой, словно образ Провидения.
Странный контраст между внешней жизнью этого человека и его разрушительными, сокрушающими мир мыслями! Воистину, если бы жители Кенигсберга знали все значение этой мысли, они испытывали бы гораздо более ужасающий трепет перед этим человеком, чем перед палачом, палачом, который казнит только людей, – но добрые люди не видели в нем ничего, кроме профессора философии, и когда он проходил мимо в назначенный час, они приветствовали его дружелюбно и, возможно, наводили на него свои карманные часы.
Но если Иммануил Кант, этот великий разрушитель в царстве мысли, намного превосходил Максимилиана Робеспьера в терроризме, он, тем не менее, имеет с последним много общих черт, которые требуют сравнения этих двух людей. Прежде всего, мы находим в них обоих одну и ту же непримиримую, режущую, лишенную поэзии, трезвую честность. Тогда мы находим у обоих одинаковый талант недоверия, только один использует его против мыслей и называет это критикой, а другой использует его против людей и называет это республиканской добродетелью. В высшей степени, однако, тип обывательской буржуазии проявляется в обоих: природа предназначила им взвешивать кофе и сахар, но судьба захотела, чтобы они взвешивали другие вещи, и поместила на весы одного короля, а другого бога …..” (Г. Гейне).
(Г. Гейне)
Конечно, сегодня все еще модно оживленно обсуждать все эти вопросы на форумах по религии и философии, я всегда говорю, что в общей ненависти к искусству и культуре Восток и Запад растут вместе (сарказм), но, ключевое слово Восточная и Западная Германия, можно, конечно, утверждать, что стена, которая прошла через Германию, также разделила два фундаментальных интеллектуальных течения – концепцию свободы, с одной стороны, и концепцию равенства (социализм, коммунизм, бесклассовое общество), с другой (- и эй, вот они снова, две концепции из введения)
и если мы хотим понять российский милитаризм со времен последней мировой войны, который в настоящее время марширует по границе к (теперь уже свободной) Украине, то мы, конечно, должны всегда помнить, что с российской точки зрения ничего хорошего от европейского Запада (Наполеон, вермахт, фон дер Ляйен) никогда не исходило.
В любом случае, после Канта философия в Германии разделилась на два-три основных течения:
(исторический) материализм (Маркс), немецкий идеализм и, как крайнее исключение, метафизика Ницше. (Некоторые относят его к немецкому идеализму, но, конечно, это слишком недальновидно).
Сейчас марксизм, безусловно, остается самым успешным философским течением в мире, это совершенно ясно,
хотя в Германии, как нигде, политические герои знают очень мало о дарах Китая (Der geschenkte Marx
– Я имею в виду, что проблема вопиющей интеллектуальной бездарности нашей “политической элиты”, здесь, в стране судей и палачей, действительно выходит за рамки этого небольшого текста…
В любом случае, можно сделать вывод, что попытка Иммануила Канта “объективировать” “метафизические вопросы” (= можно ли научно доказать существование дорогого Бога-творца?)
привел непосредственно к следующей попытке Маркса – “объективировать” “структуры социальной власти”.
(= “социализм – это наука”)
– со всеми вполне конкретными историческими последствиями всего прошлого века (Реставрация, захват власти Гитлером (в результате фундаментального неверного истолкования философии Ницше) мировая война, холодная война – и только:
Милитаризм в России (и в Китае).